- Дней с нами
- 3.514
- Розыгрыши
- 0
- Сообщения
- 803
- Репутация
- 230
- Реакции
- 715
Он лежал неподвижно и громко храпел. Вокруг него царил хаос и бардак, постельное белье, на котором он лежал, было полностью стянуто с кровати, из-за чего было видно обшивку старого, кожаного дивана. Часы, стоявшие на тумбочке, вовремя дали звуковой сигнал — в 21:00.
— Бля-я-я, — проснувшись, промолвил парень, держась за голову — как же я заебался...
Поставив ногу на пол, он сбил ею бутылку, с еще недопитым алкоголем. Он резко поймал ее и стал жадно допивать. Солнце пробивалось сквозь окно и освещало бутылку, отчего она ярко блестела в руках похмеляющегося.
Через несколько мгновений он был одет в форму охранника, оставалось только застегнуть куртку.
Зазвонил телефон под кроватью. Человек в форме стал метаться в поисках своего мобильного телефона и долгое время недоумевал, откуда исходит звук.
— А, вот же ты где! — сказал он, запустив руку под кровать и вытащив оттуда телефон.
— Да?
— Лазуренко, вы опаздываете! Я уже устал давать вам устные предупреждения, наверное, придется сделать вам выговор за столь частые опоздания! — послышалось на том конце линии.
— Нет-нет-нет, стойте, я уже собрался, оделся и готов выходить на работу, да, да, уже бегу! Ага, до свидания. — Козак сбросил трубку.
— Мудак, блять.
В пиццерии, несмотря на поздний час, а именно девять с половиной, кто-то все-таки остался. Это были дети и их родители, которые доедали останки со стола, параллельно собирая все в пакет, чтобы в дальнейшем съесть оплаченную еду дома. Жадность.
На улице была ночь. Козак шагал с темпом, ведь он опаздывает на ночную смену охранника в пиццерии.
Родители уже одевались и собирали пакеты с едой в кучу, чтобы наконец-таки съебаться отсюда. Трое матерей поделили пакеты поровну и стали направляться к выходу, а за ними плелись 4 пиздюка. Один из них вырвался вперед к дверям:
— Мама, мам, я помогу!
Дверь распахнулась без участия мальчика и нанесла тому неплохое увечье. Прямо по ебальнику.
— Ой, простите меня, мне жаль, искренне... — вяло произнес Козак и поплелся дальше к своему кабинету охранника.
— Какой же у вас грубый персонал, чуть мальчика моего не угробили, боже ты мой! — начала кудахтать мать пострадавшего отпрыска.
— Да ладно тебе, мать, ему в жизни еще и не так достанется, е-мое, блять. — также спокойно, не оборачиваясь произнес Козак вдогонку уходящим семьям.
Далее, сзади него возникли крики, означающие явное недовольство начальника... Или директора этой пиццерии. Но ему было похуй — он мысленно послал кричащего нахуй. Произнести вслух смелости у него не хватило, по вполне ясным причинам, одна из которых — «уволен нахуй!».
Дверь в кабинет открылась, потом заперлась на ключ.
— Привет, Сода! — слова были адресованы резиновой девушке.
— Так-с, так-с, так-с, время: 23:00. До шести еще уйма времени. Может, поспать?...
Хотели Козака в главной роли — получайте. Надеюсь все поняли. Продолжение следует. Че скажете?
— Бля-я-я, — проснувшись, промолвил парень, держась за голову — как же я заебался...
Поставив ногу на пол, он сбил ею бутылку, с еще недопитым алкоголем. Он резко поймал ее и стал жадно допивать. Солнце пробивалось сквозь окно и освещало бутылку, отчего она ярко блестела в руках похмеляющегося.
Через несколько мгновений он был одет в форму охранника, оставалось только застегнуть куртку.
Зазвонил телефон под кроватью. Человек в форме стал метаться в поисках своего мобильного телефона и долгое время недоумевал, откуда исходит звук.
— А, вот же ты где! — сказал он, запустив руку под кровать и вытащив оттуда телефон.
— Да?
— Лазуренко, вы опаздываете! Я уже устал давать вам устные предупреждения, наверное, придется сделать вам выговор за столь частые опоздания! — послышалось на том конце линии.
— Нет-нет-нет, стойте, я уже собрался, оделся и готов выходить на работу, да, да, уже бегу! Ага, до свидания. — Козак сбросил трубку.
— Мудак, блять.
В пиццерии, несмотря на поздний час, а именно девять с половиной, кто-то все-таки остался. Это были дети и их родители, которые доедали останки со стола, параллельно собирая все в пакет, чтобы в дальнейшем съесть оплаченную еду дома. Жадность.
На улице была ночь. Козак шагал с темпом, ведь он опаздывает на ночную смену охранника в пиццерии.
Родители уже одевались и собирали пакеты с едой в кучу, чтобы наконец-таки съебаться отсюда. Трое матерей поделили пакеты поровну и стали направляться к выходу, а за ними плелись 4 пиздюка. Один из них вырвался вперед к дверям:
— Мама, мам, я помогу!
Дверь распахнулась без участия мальчика и нанесла тому неплохое увечье. Прямо по ебальнику.
— Ой, простите меня, мне жаль, искренне... — вяло произнес Козак и поплелся дальше к своему кабинету охранника.
— Какой же у вас грубый персонал, чуть мальчика моего не угробили, боже ты мой! — начала кудахтать мать пострадавшего отпрыска.
— Да ладно тебе, мать, ему в жизни еще и не так достанется, е-мое, блять. — также спокойно, не оборачиваясь произнес Козак вдогонку уходящим семьям.
Далее, сзади него возникли крики, означающие явное недовольство начальника... Или директора этой пиццерии. Но ему было похуй — он мысленно послал кричащего нахуй. Произнести вслух смелости у него не хватило, по вполне ясным причинам, одна из которых — «уволен нахуй!».
Дверь в кабинет открылась, потом заперлась на ключ.
— Привет, Сода! — слова были адресованы резиновой девушке.
— Так-с, так-с, так-с, время: 23:00. До шести еще уйма времени. Может, поспать?...
Хотели Козака в главной роли — получайте. Надеюсь все поняли. Продолжение следует. Че скажете?
